Это было круто. Не разрываться между двумя городами, между родителями и собственной семьей, не пытаться всюду и со всеми успеть, а сосредоточиться на нашем празднике. Пятый наш с ней Новый год.

Я помню, как мы наряжали елку, как я вдохновенно раскладывал длинную черную мишуру и неоновую гирлянду по спирали. Как подбирали красные детали к одежде. Как я гордился блюдом, которому она придумала название "Каприз Снегурочки". Как под сидр слушали президента, и в самый ответственный момент сомневались: это были куранты или нет? Как втроем смеялись, что мы "люди в черном", и поднимали тосты за царя. Как под утро она уютно сидела у меня на коленях, кутаясь в плед, и я целовал ее ладошку, которая пахла печенькой. Как мы засыпали, а за окном легкими перьями падал сказочный снег. Как норвежская этника чередовалась с тихими восточными ритмами, а на камине горели свечи и грелась аромалампа, в которой масло кедра пахло неестественно и сладко.

Праздник постепенно сошел на нет. Болят глаза, нет денег. А я до сих пор иногда ощущаю этот странный запах.

А это наша "самая красива в мире елка" (с).